1. Своеобразие исторического и историко-литературного процессов в 17 века в сравнение с эпохой Возрождения. 18 век – век просвещения.

По-разному сложилась историческая судьба народов Западной, Центральной и Южной Европы в 17 столетии. Перемещение мировых торговых путей губительно сказалось на внутренней экономике Италии. Некогда богатейшая страна, центр европейской и мировой культуры в 14, 15 и частично в 16 столетиях, Италия, подвергшаяся к тому же ряду грабительских походов интервентов, обнищала, культура ее оскудевала. Только ученый Галилей, последний из могикан великой итальянской культуры Возрождения, еще дивит мир, еще привлекает к себе взоры просвещенных людей его эпохи, но и под давлением репрессий сужает поле своей деятельности и покидает университетскую кафедру.

Феодально-католическая реакция торжествует в Италии свою победу. Страна как бы обратилась вспять, и даже укрепившаяся было буржуазия оставляет свои позиции, уступая их былому властителю, дворянству. Причиной этого служили новые условия материальной жизни общества, наступившие в связи с перемещением мировых торговых путей.

Примерно такое же превращение претерпела и Германия, на экономическую, политическую и культурную жизнь которой губительным образом повлияла опустошительная Тридцатилетняя война.

Среди западноевропейских стран на короткий период вырвалась вперед Испания. Захватив большие заморские колонии, выкачивая из новооткрыиой Америки золото, она быстро разбогатела и превратилась в 17 столетии в могущественную страну. Но это длилось недолго- приток золота из Америки прекратился, а между тем внутренняя хозяйственная жизнь страны, ее собственно   производство окончательно расстроилось. Нидерландская революция (1565- 1609), измотавшая Испанию и приведшая к отделению от нее северных земель Нидерландов, окончательно подорвала ее могущество.

Роман Сервантеса «Дон Кихот»- вершина испанской прозы- появился в самом начале 17 века. Однако весь комплекс идей, вложенный автором в книгу, сформировался в предшествующее столетие.  Силы Возрождения, а оно несколько запоздало в Испании, были представлены в 17 столетии роскошным дарованием Лопе де Вега. Его солнечный талант полон силы и красок Возрождения. В 17 веке творят крупнейшие мастера прозы- Кеведо, Гевара, Грасиан.

17 век в литературной жизни Западной Европы- век Франции. Пережив мрачные религиозные войны второй половины 16 столетия , Франция добилась в 17 веке известной политической стабилизации. В стране установилась абсолютистская сословно- монархическая государственность в самой ее классической форме.

Совершив национальное объединение Франции дало в 17 веке свои плоды. Широко развивается культура. Вместе с именем Декарта на мировую арену выходит французская философия. Корнель, Расин создают лучшие образцы новой классицистической трагедии.

События в в общественной жизни Ангии в 17 веке открывают новую страницу в истории человечества. Английская буржуазная революция, свершившаяся в середине века, знаменует конец феодальной системы общественных отношений и начало буржуазной, капиталистичсекой системы. Английская художественная литература этот периода дала миру Мильтона, создателя грандиозных, полных могучих отзвуков революционных боев 17в. Поэм «Потерянный рай», «Возвращенный рай» , и драмы «Самсон- борец».

В литературе 17 века отчетливо выделяются три художественных течения: ренессансный реализм, несущий традиции гуманистов Возрождения; классицизм и барокко.

2. Искусство барокко. Философия неостоицизма в барокко. «Жизнь есть сон» Кальдерона.

Ни места действия, ни времени, ни людей в какой- либо определенной исторической конкретности здесь нет. Перед нами философия в лицах и картинах, философская аллегория. Характеры едва лишь намечены и тоже философски символичны. Идейная концепция пьесы - мир кошмарен, мир враждебен человеку. Человек жалок, ничтожен, он страдает, стонет. Ни жалости, ни помощи, ни сочувствия не найдет человек в мире. Так мыслит драматург. Чем мы дальше читаем пьесу, тем мрачнее и безысходнее представляется жизненная философия.

Христианская символика раскрывается. Мир земной- тюрьма для человека. Человек страдает, прикованный цепями  к своей судьбе. «тягчайшее из преступлений- родиться». Вот она, философия пессимизма, философия отчаяния. Сехисмундо в пьесе олицетворяет  собой тех мятежных грешников, которые обращают к богу свой протест. Бог дал людям жизнь, и сам же заставляет их страдать.Он закрыл им доступ в свой дом, т.е. на небо, в рай, он воспитывает их, как зверей, и терзает их. Разве бог не тиран? Дать жизнь и отнять счастье- не значит ли это отнять самое жизнь? Кальдерон не сочувствует этому мятежу, он постарается развенчать эту философию протеста. Эта богоборческая философия с самых отдаленных  веков христианства смущала умы людей и внушала немало беспокойств блюстителям религиозной догмы. Церковь оправдывала жестокость бога «первородным грехом», но протестующий ум человека не мирился с этим объяснением. Веками среди богословов длились споры о том, волен или не волен человек в своих поступках, если волен, то зачем всемогущий бог позволяет человеку творить зло. Если человек не волен в своих поступках, то как согласовать понятие о милосердии бога с мстительным преследованием человека за зло самого же бога, совершенное руками человека. Кальдерону доступен широкий размах мысли. Он способен оценить мир, человека, и вопреки христианскому учению о презрении к женщине, как существу богомерзкому, вопреки этой точке зрения, Кальдерон, католик и фанатик, способен не только оценить, но и опоэтизировать женскую красоту. Снова и снова, как рефрен, звучит в пьесе его основная тема: жизнь есть сон. И опять Сехисмундо закован цепями. Все виденное и пережитое ему кажется сном. Только теперь он постигает тщету жизни. Зачем страсти, зачем честолюбие, зачем поиски наслаждений, зачем даже самое счастье- ведь все это только сон.

Все стремятся к счастью, торопятся, ищут, борются, а жизнь- безумие, ошибка. И  лучший миг в жизни, миг радости, блаженства, счастья, есть всего лишь заблуждение. Надо отказаться от борьбы, от протеста (Сехисмунд). Теперь Сехисмундо преображается. Ничто его больше не тревожит. Он приобретает душевный покой, и, когда восставшие войска освобождают его, он неохотно идет на бой.  И все это ему дало познание той глубокой премудрости, что жизнь есть сон. Басилио не прав, он хотел воспротивиться судьбе, но тщетно. Предначертанное должно совершиться, волю бога человек бессилен отвратить. Когда бы человек обрел полную свободу действий, он в безумной гордыне своей перестроил бы мир в угоду случайным прихотям, он разрушил бы даже солнце. Образ Сехисмундо- образ- аллегория. В нем мало черт конкретного человека. В известной степени это образ Сатаны, как его его создало средневековое мировоззрение, образ падшего ангела. В начале пьесы- непокорный, буйный мятежник, закованный цепями  богоборец, в конце- раскаявшийся грешник, смирившийся, прощенный.

Кальдерон не только поэт- католик, проповедник христианства. Он вменсте стем- преданный служитель короля. Верность королю- превыше жизни и даже чести.     

Испанское барокко, ввиду особо сложившихся  международных и внутренних исторических условий  Испании и Западной Европы 17 столетия, превратилось в мощное, захватившее широкие слои культурной общественности страны, направление. Барокко не отбросило эстетических достижений Ренессанса и античного искусства, оно не пренебрегало и национальными художественными вкусами народа. Опираясь а культурные достижения Ренессанса, поэты испанского барокко возрождали уже на более высокой эстетической основе традиции средневековой клерикальной литературы, придавая отжившим формам новую, мрачную, но эстетически неотразимую силу. Эти явления в художественной жизни Испании нельзя рассматривать вне ее внутренней исторической обстановки, как нельзя их рассматривать и вне общих условий политической культурной жизни Западной Европы. Барочную поэзию со всеми ее специфическими качествами раньше всех в Испании создал Гонгора, давший свое имя литературному течению. Гонгора ввел в Испании моду на изысканность, изощренность поэтической речи, которая шла рука об руку с затемненностью мысли . Гонгора мотивировал свою позицию стремлением к «культуре» в противовес простоте, уделу «вульгарных» умов. Надо писать не для всех, а только для избранных, для людей «культурных», полагал Гонгора и его последователи. Так был порожден термин «культуризм».

3. Классицизм – ведущее направление французской литературы 17 века, его политические и философские корни.

Во Франции в литературе 17 века, как ни в одной другой стране, господствовал классицизм.  Франция дала классические образцы литературы этого направления. Классицизм здесь достиг своего высшего совершенства. Здесь откристаллизовалась  и теория классицизма. Французские классицисты сумели сочетать опыт античной литературы с национальными традициями своего народа, что не удалось сделать классицистам  других стран. Классицизм являл собой во Франции основной тракт, по которому шла художественная мысль народа. Первая причина господства классицизма заключалась в том, что классицизм во Франции 17 столетия стал официальным художественным методом, признанным правительством. Король, господствующее сословие поощряли поэтов и художников- классицистов.

Подобно тому как в политической жизни Ришелье, ломая жестоко пресекал антигосударственное своеволие, так в теории классического искусства отметался принцип художественного вдохновения и подменялся особыми, обязательными. В 1634 г.Академия, созданная Ришелье для наблюдением за художественной дисциплиной писателей, должна была составить единый словарь французского языка. На первых порах создалось как  бы два языка. На одном говорили, на другом писали.

Второй причиной, обусловившей расцвет во Франции классицизма, является то чрезвычайно важное обстоятельства, что философская основа основа его художественного  метода нашла подтверждение в Философии Декарта, ставшей для 17 в. вершиной  философской мысли французского народа.

Материалистическая основа научных трудов Декарта (в физике) накладывала на всю философскую мысль печать трезвости.

Французский классицизм  использовал плодотворные мысли, открывающие широкие умственные горизонты для людей 17 столетия, и другого выдающегося философа Франции Пьера Гассенди.

Автор «Парадоксальных упражнений против аристотелевиков» и «Свода философии»  Гассенди выступил против средневековой схоластики и религиозного аскетизма. Развивая эстетические воззрения античных мыслителей Эпикура и Лукреция, он утверждал, что наслаждение есть благо для человека и не следует его бежать, что благом являются добрые дела людей , прежде всего для них самих, ибо они дают им счастье нравственного удовлетворения. Гассенди критиковал Декарта за его рационалистические принципы  в философии, утверждая чувственный опыт в качестве основного источника  всякого знания. Он развивал атомистические теории античных материалистов.

Однако главным философским наставником  французских классицистов был Декарт. Классицисты полагали, что элементарные требования разума обязывают искусство к четкости, логичности, ясности и композиционной стройности в расположении всего художественного материала. Они требовали этого и во имя соблюдения художественных законов античности. Рационализм стал главенствующим качеством классицистического искусства.

Декарт явился основателем рационализма, т.е. такого направления в философии, которое искало истину не в опыте, не в материальном мире, а в разуме, в умозрительных построениях. Разум стал единственным источником истины, и современники Декарта, теоретики классицизма, уверовали в силу разума. Людовик 14 запретил в 1661 г.изучение философии Декарта в учебных заведениях страны,однако это нисколько не скомпрометировало е в глазах лучшей части общества. Ориентация классицистической теории на античность влекло художников к изучению и использованию опыта античных мастеров, а это было для той поры необходимо. Принцип правдивого отображения действительности, заимствованный классицистами у Аристотеля, был плодотворен, как бы узко и схоластически они его ни понимали. Классицисты сузили рамки реалистического видения мира, они подчинили изображаемый мир заранее взятой теоретической тенденции, они заставили художника отбирать жизненный материал и организовывать его по строго установленным принципам.

Художественный образ в творениях Шекспира многогранен. Образ же, создаваемый писателем- классицистом, по логике их теории, представал какой- то одной своей стороной. Критикуя теорию классицизма, нельзя не видеть в ней определенных положительных, а также ее исторической необходимости для Франции времен расцвета абсолютизма. Классицизм составляет важный этап в формировании французской культуры. Глубоко связанный с национальными традициями, он усилил и обогатил. Классицизм отражал большой прогресс в деле укрепления национального единства. Культура классицизма отражала прогрессивную роль абсолютной монархии в формировании нации, и эта культура послужила буржуазии 17 века в ее борьбе против феодализма.

Основные принципы: 1 учение о вечности, абсолютности идеала прекрасного. Это учение классицистов об абсолютности идеала прекрасного подтверждало необходимость подражания, ибо если в одни времена создаются идельные образы прекрасного, то в другие задача художников заключается в том, чтобы максимально приблизиться к созданным некогда идеальным образцам прекрасного.

Во имя этого же учения разрабатывалось строго регламентированная иерархия литературных жанров (эпопеи, трагедии, комедии…), устанавливались точные границы каждого жанра, его особенности, утверждались приличествующий каждому жанру язык и приличествующие герои (для трагедии- возвышенный, патетический язык, возвышенные чувства, героические личности ), ибо образцовые произведения каждого жанра, по мнению классицистов, созданы были в далеком прошлом и для новых времен оставалось лишь строго следовать найденным  идеальным образам.2.Абстрактность художественных образов классицистической литературы. Они создавались по холодным расчетам разума, в них подчеркивались общие универсальные «вечные» черты. Классицисты стремились запечатлеть и вечные, универсальные, абсолютные чкрты жизненных явлений, отделяя их от всего временного, случайного, единичного.3Учение о воспитательной роли искусства. Классицисты, создавая свое произведение, задавали себе вопрос, достаточно ли они наказали порок, достаточно ли вознаграждают добродетель.4 Правило трех единство - места, времени, действия.

4. П. Корнель – создатель классицистической трагедии. «Сид»: конфликт, система образов. Отступления от правил классицизма.

В дни Корнеля только начинали складываться нормы классицистического театра, в частности правило о трех единствах- времени, места и действия. Корнель принял эти правила, но исполнял их весьма относительно и, если это вызывалось необходимостью, смело их нарушал.

Корнель брал наиболее острые, драматические моменты из исторического прошлого, изображая столкновения различных политических и религиозных систем, судьбы людей в моменты крупных исторических сдвигов и переворотов. Корнель по преимуществу писатель политический.

Психологические конфликты, перипетии любви, истории чувств уходили на второй план. Он строил свои трагедии по типу политических диспутов. В его творчестве наиболее ярко и многосторонне обрисована римская политическая история, дававшая ему материал для размышлений. Основные персонажи корнелевских трагедий всегда короли или выдающиеся героические личности. Он на писал о просты людях, полагая, что сильные выдающиеся личности или лица, облеченные властью, следовательно свободные, независимые в проявлении своих чувств, лучше, полнее выражают наиболее общие человеческие черты. Основной драматургический конфликт трагедий К.- это конфликт рассудка и чувства, воли и влечения, долга и страсти. Победа всегда остается за волей, рассудком, долгом. Исторические трагедии К. целиком посвящены его современности, Под историческими именами, в исторических конфликтах и событиях живет, действует Франция 17 столетия. К.отстаивал политические принципы французского абсолютизма.

Герои К. выше обыкновенного человеческого роста, в этом отношении они несколько романтичны, он они- люди с присущими людям чувствами, страстями и страданиями, и первое, что следует сказать о них- они люди большой воли. Это люди здоровые физически и нравственно, способные одержать победу не только на поле брани, но и в борьбе со страстью. Им свойственны сильные чувства, но тем значительнее победа над ними. Герои К. страдают и побеждают без рисовки , без любования собой, без сентиментальных самобичеваний; они серьезны и уделяют внимание вещам серьезным.

История испанского героя не случайно привлекло к себе французского драматурга. Образ Сида, каким его создала народная молва, давал широкий простор для дарований поэта. Он посвящал трвгедию герцогине Эгийонской, племяннице Ришелье.

Сведения о Сиде- историческом лице Родриго Диасе- Корнель мог получить из героической средневековой поэмы, посвященной испанскому герою, из рыцарских песен (романцеро). На две такие песни Корнель ссылается, как и на «Историю Испании» Марианна и на испанскую пьесу о Сиде Гильена де Кастро. Однако корнелевский «Сид»- совершенно оригинальное, национальное французское произведение.

Из многочисленных историй, связанных с именем Сида, Корнель взял историю его женитьбы. Он до предела упростил схему сюжета, свел количество действующих лиц до минимума, вынес за пределы сцены все события, так или иначе влияющие на ход мыслей его героев, и оставил на сцене лишь их чувства. Действия совершаются где- то там, за сценой, о них лишь мельком упоминается. И зритель поглощен более своим воображением, рисующим ему потрясающие картины той сложной внутренней борьбы, которая совершается в сердцах людей. «У французов трагедия- это обычно ряд разговоров на протяжении пяти актов, связанных любовной лирикой »- Вольтер. Так было у Корнеля. Но в «Сиде» недостаток классицистической трагедии он превратил в достоинство.

Корнель вводит в трагедию лирический элемент. Родриго наедине с собой декламирует печальные и звучные стансы. Отец и возлюбленная, любовь и честь оказались в неразрешимом противоречии, взаимно исключая друг друга. Одно решение вело его к утрате счастья, другое – к позору. Для Корнеля важно- утвердить идею абсолютной власти. На этом зиждется весь конфликт трагедии. Гормас- своевольный феодал, не признававший авторитета королевской власти- отсюда все несчастья: признай Гормас с самого начала решение короля не подлежащим обсуждению, как советовал ему дон Диего, никакого конфликта бы не было. Неповиновение королю здесь трактуется как более опасное зло, чем даже нашествие вражеских полчищ. Современники К. упрекали его за нарушение единства места. (Зачем присел он своего героя в дом Химены? Разве не могли молодые люди встретиться во дворце короля?). Корнель, нарушая классицистические правила, шел за велением своей поэтической интуиции.

Трагедия Корнеля заканчивается счастливой развязкой. Молодые люди соединяются велением короля. Долг родовой чести и кровной мести уступает новым законам,противопоставившим ему долг гражданский и патриотический. Интересы государственные превыше интересов рода и семьи. Так формировалась идеология государственного абсоюлтизма, выступившего тогда в силу исторических условий в облике сословной монархии и борющегося с феодальной раздробленностью и антигосударственной анархией в учреждениях и нравах.            

5. Влияние философии Паскаля на Расина. Трагедия «Андромаха». Сравнить героев Расина и Корнеля.

Это была иная трагедия, отличная от тех, какие создавал Корнель. Французский зритель видел до сих пор на театральных подмостках героев волевых и сильных, способных подчинить свои чувства воле и рассудку- теперь он увидел людей в тенетах страстей, не умеющих подавлять их- побеждать в себе самих себя.

Корнель нас подчиняет своим идеям, свои характерам. Расин роднит их с нашими. Тот рисует людей такими, какими они должны быть, этот- такими, какие они есть. Один возвышает, дивит, господствует, учит.Другой нравится, волнует, трогает. Все, что есть в разуме наиболее прекрасного, наиболее благородного, наиболее возвышенного- это область первого, все, что есть в страсти наиболее нежного, наиболее тонкого- область другого. У того- изречения, правила, наставления; у этого- чувства. Корнель наиболее занят мыслью, пьесы Расина волнуют. Корнель поучителен, Расин человечен, один подражал Софоклу, второй более обязан Еврипиду.

«Разумность», «здравый смысл», важнейшие для классицистов понятия, дороги и Расину. Разумность всех основ произведения- его идей, эмоций, изобразительных средств- открывает, по мнению Р.,дорогу к умам и сердцам современников и дорогу к потомкам, ибо, как он полагал, здравый смысл все времен одинаков.

Высшие авторитеты, судьи, истинные ценители прекрасного для Расина- древние. Классицисты полагали, что трагедия не должна изображать современников. Это требование классицистической эстетики свято соблюдалось.

В предисловии к «Андромахе» драматург весьма прозрачно критиковал, с присущей ему мягкостью, изысканную литературу своих дней с ее «совершенными героями», с ее изысканным, утонченным, галантным, рыцарски преданным своей даме Селадоном, ставшем типичным представителем всех «современных героев» прециозных романов. Это попытка избавить литературу от идеализации действительности.

Опираясь на авторитет Аристотеля, Расин отказывался от главнейшего элемента театра Корнеля- от «совершенного героя». Расину важно утвердить право художника изображать «среднего человека» (не в социальном, а психологическом смысле), изображать слабости человека.

Андромаха. Юноша Астианакс не погиб, как повествуют о том античные авторы.   

Мы помним, что герои Корнеля побеждали страсти. Они страдали, но были сильнее страстей; побеждала воля, разум человека, человек поднимался над собой. Так было у Корнеля, последнего могикана героической поры феодализма.  Средневековый Роланд и корнелевский Сид в известной мере одно и то же лицо: для того и другого моральные принципы, идея долга превыше чувств. Не то у Расина. Корнель- певец силы человеческой, Расин- слабости. (Пирр-Андромаха, Орест- Гермиона- Любовь ее деспотична и эгоистична; но она жертва своих страстей, жалкая соломинка в бушующем море чувств). Андромаха- сильнее всех. Она предана родине, погибшему мужу, сыну. Она отбивает все атаки Пирра. Ее не страшат ни пытки, ни смерть. Но и она в конце концов сдается. Ее поражение не в том, что она дает согласие на брак, чтобы спасти сына и умереть, не став супругой свогео господина;ее поражение в том, что она простила Пирра, оценила его любовь, увидела в нем достоинства, и логика ведет к тому, что она могла и должна была бы полюбить его.   

6. Творческий путь Мольера. «Тартюф»: конфликт, система образов. Мольер – создатель «высокой» комедии.

Ни одна комедия Мольера не принесла ему столько страданий, но и такого непреходящего успеха. Пять лет драматург вел борьбу за ее постановку, исправлял текст, смягчая критическую направленность комедии. Мольер направил свой удар на тайную религиозную организацию «Общество святых даров», которое занималось слежкой за неблагонамеренными согражданами и вероотступниками. Убирая конкретные намеки на деятельность «Общества святых даров», он достиг большего, показав, как религиозный фанатизм калечит души верующих. «Тартюф» в итоге стал притчей о том, что истовая набожность лишает человека здравого ума. Оргон до встречи с Тартюфом был заботливым отцом семейства, но ханжа и лицемер загипнотизировал его показной аскезой так, что благородный дворянин готов отдать мошеннику все, чем владеет.

Имя Тартюфа вошло в историю, как нарицательное. В нем крупным планом показано лицемерие

Но чтобы комедия дошла до зрителя, Мольеру пришлось бороться с могущественными церковными властями пять лет. Тартюфа М облачил в светские одежды, а название изменил на «Обманщик», но и так все узнали Тартюфа. Запрет на произведение нанес удар по мольеровскому репертуару.

Тартюф. Лицемер. И здесь Мольеру неважно, дворянин это или буржуа. Нам неизвестна та среда, в которой приобрел эту черту. Существенна сама его страсть – лицемерие, психологическая черта, а не социальный фон. Это образ кристалльно чистый, выведенный из исторической среды. Мольер стремится создать чистое отвлеченное сценическое пространство и время. Это стремление к абстракции, характерное для классицистов, и это стремление сказывается еще сильнее в характерах. Мольер, типизируя образ, не может не придать герою и индивидуальных черт. Индивидуальная особенность Тартюфа заключается в том, что он носитель лицемерия. Он нагл, упрям. Это как человек. А как тип – воплощает то, что Мольер хочет в нем выразить, - сгущенное лицемерие. Одним из способов обрисовки такого образа является окружение героя. Он возникает из этого окружения. Тартюф же вообще обрисовывается окружающими. Оргон им восхищен. О нем рассказывает Дорина. Это окружение Тартюфа искусственно. Рукой Мольера с дороги главного героя убраны все препятствия. Обратная сторона беспредельной наглости и лицемерия Тартюфа – беспредельная доверчивость Оргона, его преданность Тартюфу. Второй способ достижения абстракции Мольером – гипербола. Он штрихами вводит эту гиперболу. Надо, чтобы гиперболизированная черта была правдивой, реальной, закреплялась в жестах, интонации, фразеологии, поведении, действительно характерных для человека, одержимого данной страстью. Тартюф абсолютен в своем мнимом благочестии: декольте Дорины прикрывает платком. Классицистический принцип характеристики Мольер доводит до последней степени законченности, превосходя в этом смысле самых ортодоксальных классицистов. Вообще принципы классицизма очень важны для него. Например, для него важно его тяготение к симметрии, к уравновешенности всех частей. У Мольера всегда действуют два героя, которые друг друга дополняют по методу контраста. В «Тартюфе» это наглый Тартюф и доверчивый Оргон

7. Дон Жуан -  «высокая» комедия Мольера. Объект сатиры. Своеобразие образа главного героя.

Дон-Жуан - легендарный испанский герой, давший свое имя одному из популярнейших в искусстве типов. Героем предания является представитель одного из аристократических севильских родов, Д. Жуан Тенорио. Смелые его похождения, оставались безнаказанными, благодаря участию в них его близкого друга, короля дон Педро (1350 - 1369), долго наводили ужас на всю Севилью, пока, наконец, небесное правосудие, в лице убитого им командора дона Гонзаго, не положило конец его бесчинствам. К этой легенде впоследствии примешали другую, также севильскую, о распутнике Д. Жуане де Марана, продавшем душу свою дьяволу, но после раскаявшемся и поступившем в монастырь. С течением времени тип изменяется, по мере смягчения нравов; резкие черты характера, грубость приемов предшественников Д. Жуана постепенно заменяются более привлекательными качествами, и наконец герой севильской легенды облекается в обаятельную форму, сразу приобретающую ему необыкновенную популярность. Это - дело Тирсо де Молина, создавшего в своей пьесе: тот причудливый характер, который обошел потом весь мир под именем Д. Жуана.

Мольер, в своей комедии:  первый лишил героя отличительных особенностей его испанского происхождения и ввел в пьесу франц. действительность своего времени. Он отбросил внесенный итальянцами комизм и уничтожил клерикальный оттенок, характеризующий пьесу Тирсо.

Д.Ж. -- единственный во всей истории мировой культуры мифический герой, не заимствованный театром, а театром порожденный. Но в отличие от комедийных персонажей эпохи Возрождения, герой «Севильского озорника» ведет любовную игру, не ведая любви, во всяком случае той возвышающей, прекрасной любви, которая торжествовала в искусстве Ренессанса. Искусство барокко, которому близок «Севильский озорник», раскрывает трагическую двойственность любовного чувства.

Поведение Д.Ж. может показаться противоречивым: он смеется над женскими чувствами, но почти по-братски расположен к слуге Сганарелю, он безразличен к тому, что о нем говорят «в свете», но бросается на помощь незнакомцу, попавшему в беду. Он дерзок и бесстрашен, но может и удрать от преследователей, переодевшись в костюм крестьянина.

Рисуя своего героя, Мольер как будто не слишком заботится о том, чтобы выставить его циничным монстром. Проказы Д.Ж. с женщинами, которые имеет возможность наблюдать читатель, не вызывают активного протеста, тем более негодования, напротив, заставляют дивиться галантной виртуозности любвеобильного сеньора. Вдохновенные тирады героя во славу своих побед над женщинами заставляют видеть в нем скорее пылкого завоевателя, нежели холодного совратителя. Между тем кара небесная обрушивается на грешника, чьи вины так узнаваемы и так обыденны. По-видимому, неумеренное и безответственное женолюбие Д.Ж. и его кощунственное лицемерие - только часть и следствие преступления, повлекшего за собой столь ужасающее наказание. Мольеровский Д.Ж. действительно принадлежит своему времени, и вина героя не может быть истолкована без учета приоритетных для эпохи идей, без анализа множества компонентов, слагающих духовный климат общества. «Дон Жуан» -- одна из наиболее «барочных» пьес великого комедиографа. Романский легендарный сюжет, лежащий в ее основе, многие структурные нарушения классицистического канона, жанровая чересполосица говорят о принадлежности мольеровского шедевра к грандиозному культурно-историческому комплексу, определившему лицо XVII века.

Главное для Д Ж, убежденного женолюба, -- стремление к наслаждению. Мольер изобразил в Дон Жуане одного из тех светских вольнодумцев XVII в., которые оправдывали свое безнравственное поведение определенной философией: наслаждение они понимали как постоянное удовлетворение чувственных желаний. При этом они откровенно презирали церковь и религию. Для Дон Жуана не существует загробной жизни, ада, рая. Он верит только в то, что дважды два -- четыре. Притворство, маска благочестия, которую надевает Дон Жуан, -- не более как выгодная тактика; она позволяет ему выпутаться из, казалось бы, безвыходных ситуаций; помириться с отцом, от которого он материально зависит, благополучно избежать дуэли с братом покинутой им Эльвиры. Как и многие в его общественном кругу, он лишь принял вид порядочного человека. Вообще, Мольера уже давно привлекала тема лицемерия, которое он наблюдал повсюду в общественной жизни. В этой комедии Мольер обратился к наиболее распространенному в те времена виду лицемерия -- религиозному. По собственным словам Дона Жуана, лицемерие стало «модным привилегированным пороком», прикрывающим любые грехи, а модные пороки расцениваются как добродетели. Мольер показывает всеобщий характер лицемерия, распространенного в разных сословиях и официально поощряемого. Причастна к нему и французская аристократия.

8. Поэтическая интерпретация библейского сюжета в поэме Мильтона «Потерянный рай». Гуманистические идеи в поэме. Исторический оптимизм Мильтона.

В его поэмах воплощена ветхозаветная история, которую охотно использовали деятели английской буржуазной революции, связывая с ней идеи свободы и справедливости, порганные католическим содомом. Мильтон создал грандиозный сонм космических образов, в которых жили и действовали отшумевшие бури недавней революции.

Едва мы открываем поэму , как на нас обрушивается штормовые ветры, раскаты грома, нас охватывают огненные языки адского пламени. Мы видим, как сотрясаются скалы разверзается твердь, рушатся миры и чудные лики поверженных ангелов предстают перед нами в гордой и превечной красоте.

Мы в сфере космических образов, где пребывают две недоступные человеческому разумению константы- Вечность и Бесконечность. Перед нами грандиозная картина мироздания. Это не отвлеченное умствование, это поистине поэтическая картина, яркая, ослепительная, созданная воображением поэта, восхищенного и очарованного вселенной. Как создавался этот мир? Бесформенная громада веществ собралась в одно место, необузданный хаос познал законы, беспредельность обрела границы. Исчезла тьма, воссиял свет, и неустройство обрело порядок. Четыре стихии- вода, огонь, воздух и земля- заняли свои места во вселенной. Тончайшее эфирное вещество распространилось по миру, частью образовав звездные шары и омывая их. Один из шаров- земля, освещаемая лучами солнца и луны.

Не все прекрасно в мире. Есть мрачные, недоступные жалости и снисхождению силы. Их Мильтон облекает в символические образы Ада. Там течет река смертельной ненависти Стикс, там- глубокий Ахерон- река смерти, там- тихие струи Леты, они дают забвение. Здесь замирает жизнь,здесь царствует смерть. Сюда низринул Бог восставшего Люцифера (Сатану)и его многочисленных сподвижников, восставших ангелов. Эту адскую страну омывает мрачный океан, поглотивший время и пространство, огромное царство хаоса и первобытной ночи, прародительницы вселенной. Картина исполнена мрачного величия.

Сам же Бог пребывает где- то в недоступных сферах, полных лучезарного сияния. Там живет он в опаловых башнях, сапфировых крепостях. От жилища бога тянется золотая цепь к далекой звездочке- Земля. Земля! Она прекрасна. Вот такою увидел ее первый человек, Адам, сотворенный из праха Богом.

Мильтон очарован миром, он славит его красоту с какой- то трагической болью, как человек, навсегда потерявший его и только теперь постигший, какое сокровище он утратил. Мильтон был слеп, когда живописал многокрасочную картину мира.

Однако превыше всех созданий природы и прекрасней – человек. Мильтон в духе Ренессанса прославляет его. Как бы ни корил он в последних песнях своей поэмы его пороки, его несовершенства, он полон веры в обовление человека, в торжество лучших его начал. Мильтон с восторгом и упоением рисует физическую красоту первых людей, то есть вообще человека.    

Даже сатана, позавидовавший людям, вознамерившийся погубить их и тем досадить ненавистному Богу, даже он, увидев Адама и Еву, не смог побороть в себе влечения   к ним. Как они прекрасны! Сколько в них совершенства! Сотворенные из недр земных,они почти равны лучезарным сынам неба!

Рассказ Адама о чувствах его к Еве поистине полон коранического сладострастия. Он признается, что ни одно удовольствие в мире не модет сравниться с наслаждением любви. Адам спросил ангела Рафаила о любви. Вопрос языческого толка. Так мог спросить древний грек о любви олимпийских богов, но в  устах христианина это звучит кощунственно. По христианской легенде ангелы не имеют пола. Ангел ответил, что небесные существа испытывают такие же чувства, что и люди. В чем же все-таки состоял первородный грех, повлекший за собой утрату рая? В утрате неведения. Древо познания добра и зла он называет древом разума. Человек, в отличие от животного, обрел разум, Вместе  с ним понятие смерти и много других истин, которые лишили его покоя и счастья. А вместе с тем пришли пороки- тщеславие, честолюбие, Жестокость, корысть, а там и братоубийственные войны, и любовь, прекрасная и естественная, превратилась в страсть, в оргии страстей.

Поэт повторяет библейские мотивы. В какой- то мере он согласен с древними хулителями разума, ибо неведение многих печальных истин (понятие смерти) избавляет животных от лишних страданий, чего нельзя сказать о хомо сапиенс. Однако человек новой формации, просветитель и революцонер, Мильтон, конечно, должен был защищать блага цивилизации. Его сатана красноречиво и убедительно доказывает преимущества цивилизованного человека перед дикарем.

По замыслу Мильтона  Бог и все воинство, архангелы и серафимы, должны были олицетворять положительные идеалы и всеобщую идею справедливости и, наоборот, Сатана и его воинство- восставшие и падшие ангелы- являть собой отрицательные и всеобщую идею неправоты.

Но эмоциональный перевес был на стороне вторых.

Бог- отец, Всевышний, Иегова остался где- то за пределами нашего воображения. Он бесплотен и в буквальном и в фигуральном смысле. Иногда голос его раздается в эфирном мире. Архангелы- Гавриил, Михаил, Рафаил как- то еще видятся нам во плоти, правда очень схожими друг с другом, но Бог не имеет лика. И надо сказать, Бог Мильтона не внушает симпатий. Почему он налодил запрет на древо познания добра и зла? Каких-нибудь веских причин Мильтон этому не нашел.Он,Бог, не хотел, чтобы люди были как боги. Новедь это эгоизм. За что он обрекает все потомство Адама и Евы на вечные страдания, лишает их рая, отдает их на муки ада. Это выглядит бессмысленной жестокостью. Жестокость Бога проявляется в акте потопа , погубившем всех людей и весь животный мир, кроме особей, поместившихся в ковчеге Ноя. Всем этим жестокостям нет оправдания в Библии, не нашел их и Мильтон. Перед нами предстает весь ужас одиночества Бога. Мысль Мильтона глубока и необыкновенна. Одиночество его Бога- это одиночество тех, кто так или иначе вознсен над людьми- или в смлу своих талантов, когда все остальные взирают на них, как на богов, или в силу своего исключительного социального положения. Итак, мильтоновский бог никак не положительный герой. Сердце читателя остается к нему холодным, и Адам выглядит пресным. Умиленный и слабохарактерный, он не в силах противостоять ни запретам Бога, ни искусительным чарам Евы. Это тип покорного, рассудительного раба божия. Желания его залетают дальше границ, установленных свыше. Он сторонник «удовольствий, сопряженных с законами разума».

Он добр, незлобив и достаточно ограничен в потребностях. Ева в сравнении с ним колоритнее, у нее есть запросы, она ищет новых наслаждений, пусть о них нашептывает Сатана, она не легковерна, скорее любопытна, еслине любознательна. Ее живой ум ярче,хоть,по концепции автора-пуританина,более тонкое разумение должно быть у мужчины,а данном случае Адама. Пуританская мораль Мильтона проявляется и в концепцииподчиненной роли женщины.

В поэме Мильтона на первом плане- мироздание,природа и ее венец- человек. Над природой и человеком- незримая творящая сила, «начало и конец всех вещей». Ангел разъясняет Адаму принципы построения мироздания: все вещи одинаковы в совершенстве, они из одного и того же вещества, но различны по форме, с различными степенями вещетственных свойств в жизни. Мильтон допускает существование отвлеченной от материи духовности. Его ангелв, в том числе и падшие, состоят из эфирного вещества, их нельзя умертвить. Каждый элемент их существа мыслит, видит, слышит, чувствует, может принимать любой образ, увеличиваться и уменьшаться. Ангел рассуждает, что может придет такое время, когда и человек, подобно ангелам, превратится в чистую духовность. Бога нельзя видеть, Христос есть «зримый образ незримого бога»,т.е. тот вещественный символ, в который люди вложили абстрактное представление о божестве.

Поэма Мильтона носит по преимуществу политический характер. Хотел того или нет поэт,но главным героем его произведения стал Сатана, олицетворяющий собою идею бунта. У поэта не нашлось достаточных красок для Бога, но палитра его обильна для Сатаны.

Мильтон не может скрыть тайного влечения к своему поверженному ангелу. Он изображает его злым и мстительным. Чаще всего он возвеличивает его грандиозную  трагическую фигуру. Люцифер Сатана. Бог разверз перед ним пустыню скорби смерти, но гордое непреклонное лицо сатаны полно презрения к победителю.

Сатана повержен, но не уничтожен. Бог не смог отнять у него силы. Иногда он принимает облик Ангела. сАтана в поэме не одинок, его окружают тьмы и тьмы сподвижников, пошедших за ним и также низринутых Богом с небес.Повстанцы обсуждабт свое положение. Выступают с трибун важные и красноречивые ораторы. Все это напоминает заседания английского парламента в годы революции.

В мильтоновском Люцефере есть что-то от Прометея. Он горд, подобно Прометею, но у него нет того того благородства, какое отличает греческого богоборца. Прометей страдает за идею справедливости, м.сатана оскорблен в своем личном достоинстве, его гордая душа не допускает того, чтобы кто-то командовал им. Он привлекает нас, как всякая сильная, страдающая личность, но бунт его эгоистичен, он добивается изгнания людей из рая ради личной мести, чтобы досадить богу.

В поэме много черт современной Мильтону эпохе. Полки сражающихся небесных и падших ангелов сходятся  в битве, подобно войскам Кромвеля и короля. Сатана изобрел и применил порох, пушки, будто события совершаются не в доисторические времена Иегова, а в дни Мильтона.

9. Дефо – зачинатель реалистического просветительского романа. История создания «Робинзона Крузо». Робинзон – образ типического буржуа начала 18 века.

Книга Дефо появилась на гребне мощной волны литературы о путешествиях, захлестнувшей Англию того времени, — подлинных и вымышленных отчетов о кругосветных плаваниях, мемуаров, Дневников, путевых заметок удачливых купцов и прославленных мореходов. Однако как бы разнообразны и многочисленны ни были источники «Робинзона Крузо», и по форме, и по содержанию роман представлял собой явление глубоко новаторское. Творчески усвоив опыт предшественников, опираясь на собственный журналистский опыт, Дефо создал оригинальное художественное произведение, органически сочетавшее в себе авантюрное начало с мнимой документальностью, традиции мемуарного жанра с чертами философской притчи.

Дефо воплотил в романе типично просветительскую концепцию истории человеческого общества. Жизнь его героя на острове в обобщенном, схематическом виде повторяет путь человечества от варварства к цивилизации: вначале Робинзон — охотник и рыболов, потом — скотовод, земледелец, ремесленник, рабовладелец. Позднее, с появлением на острове других людей, он становится основателем колонии, устроенной в духе локковского «общественного договора».

Вместе с тем важно подчеркнуть, что герой Дефо с самого начала своего пребывания на острове — не «естественный», но цивилизованный человек, не исходный пункт истории, а продукт длительного исторического развития, индивид, лишь временно поставленный в «естественное состояние»: он вооружен трудовыми навыками и опытом своего народа и с успехом пользуется снаряжением, инструментами и другими материальными ценностями, обнаруженными на потерпевшем крушение корабле. Волею обстоятельств оторванный от общества, Робинзон ни на миг не перестает ощущать себя его частицей, остается существом социальным и рассматривает свое одиночество как тягчайшее? из выпавших на его долю испытаний. Робинзон — труженик, но вместе с тем он и «образцовый английский негоциант». Весь склад его мышления характерен для британского буржуа начала XVIII в. Он не брезгует ни плантаторством, ни работорговлей и готов отправиться на край света, гонимый не столько беспокойным духом исканий, сколько жаждой обогащения. Он бережлив и практичен, старательно копит материальные ценности. Собственническая жилка проявляется и в отношении героя к природе: экзотически прекрасный уголок земли, в который забросила его судьба, он описывает как рачительный хозяин, составляющий реестр своего имущества.

Герой Дефо неожиданно оказывается учеником просветительской философии XVIII в.: он — космополит и предоставляет испанцам равные права с англичанами в своей колонии, он исповедует веротерпимость, уважает человеческое достоинство даже в «дикарях» и сам исполнен гордым сознанием личного превосходства над всеми самодержцами земли. «Робинзон Крузо» множеством нитей связан с философскими идеями Джона Локка: по существу, вся «островная робинзонада» и история робинзоновой колонии в романе звучат как беллетристическое переложение трактатов Локка о правлении. Сама тема острова, находящегося вне контактов с обществом, за два десятилетия до Дефо уже была использована Локком в его философских трудах.

Исключительность ситуации, в которую поставил своего героя Дефо, изъяв его из мира денег и поместив в мир труда, позволила автору наиболее ярко высветить в характере Робинзона те его качества, которые проявляются в свободной от торгашеских расчетов, общечеловеческой по своей сути, творческой, созидательной его деятельности. Пафос познания и покорения природы, торжество свободного человеческого труда, разума, энергии и воли к жизни придают книге Дефо необыкновенную свежесть, поэтичность и убедительность, составляют тайну ее обаяния и залог ее бессмертия.

10. Роман Д. Свифта «Путешествия Гулливера»: сатирическая картина современной английской действительности. Эволюция Гулливера.

Предметом сатирического изображения в «Путешествиях» является история. Свифт приобщает к ней читателя на примере современной ему Англии. Первая и третья части изобилуют намеками, и сатира в них носит более конкретный характер, чем в двух других частях. В «Путешествии в Лилипутию» намеки органически вплетены в развитие действия. Историческая аллюзия у Свифта не отличается хронологической последовательностью, она может относиться к отдельному лицу и указывать на мелкие биографические подробности, не исключая при этом сатирического обобщения, может подразумевать точную дату или охватывать целый период, быть однозначной или многозначной. Так, например, во второй части описание прошлых смут в Бробдингнеге подразумевает социальные потрясения XVII в.; в третьей части, распадающейся на отдельные эпизоды, мишенью сатиры служат не только пороки английской политической жизни, но и непомерно честолюбивые (с точки зрения Свифта) претензии экспериментально-математического естествознания В канву фантастического повествования этой части вплетены и намеки на злобу дня, и многоплановая аллегория о летучем острове, парящем над разоренной страной с опустошенными фермерскими угодьями (иносказательное изображение как английского колониального управления Ирландией, так и Других аспектов социальной жизни Англии в эпоху Свифта).

В гротескно-сатирическом описании всех трех стран, которые посещает Гулливер перед своим заключительным путешествием, содержится контрастирующий момент — мотив утопии, идеального общественного устройства. Этот мотив используется и в функции, собственно ему присущей, т. е. является способом выражения положитвзглядов Свифта; как авторская идея в чистом виде, он с трудом поддается вычленению, ибо на него всегда падает отсвет гротеска. Мотив утопии выражен как идеализация предков. Он придает повествованию Гулливера особый ракурс, при котором история предстает перед читателем как смена деградирующих поколений, а время повернуто вспять. Этот ракурс снят в посл путешествии, где мотив утопии выдвинут на передний план повествования, а развитие общества представлено идущим по восходящей линии. Его крайние точки воплощены в гуигнгнмах и еху. Гуигнгнмы вознесены на вершину интеллектуальной, нравственной и гос культуры, еху низринуты в пропасть полной деградации. Однако такое положение не представлено неизменным от природы. Общ устройство гуигнгнмов покоится на принципах разума, и в своей сатире Свифт пользуется описанием этого устройства как противовесом картине европейского общества XVII в. Тем самым расширяется диапазон его сатиры. Однако страна гуигнгнмов — идеал Гулливера, но не Свифта. Жестокостей гуигнгнмов по отношению к еху Гулливер, естественно, не замечает. Но это видит Свифт: гуигнгнмы хотели «стереть еху с лица земли» лишь за то, что «не будь за еху постоянного надзора, они тайком сосали бы молоко у коров, принадлежащих гуигнгнмам, убивали бы и пожирали их кошек, вытаптывали их овес и траву». Ироническое отношение автора к Гулливеру, впавшему в экстатический энтузиазм под воздействием интеллекта гуигнгнмов, проявляется не только в комическом подражании Гулливера лошадям, его странном поведении во время обратного путешествия в Англию и тяге к конюшне при возвращении домой — подобного рода комические воздействия среды Гулливер испытывал и после возвращений из предыдущих своих путешествий, — но и в том, что в идеальном для Гулливера мире гуигнгнмов Свифт наметил контуры самого тиранического рабства.

Свифт никогда не называл Дефо писателем, но лишь – писакой. Когда же тот выпустил «Приключения Робинзона Крузо», Свифт ответил собственным романом-памфлетом «Путешествия Гулливера» (1726), который может быть прочитан как пародия на Робинзона с его претензией на безусловную достоверность и документальность, с его верой в то, что разумная деятельность будет способствовать нравственному совершенствованию человека. Свифт куда более скептически оценивает нравственность и разумность современного человека, а заодно и значение новой повествовательной манеры.

Одно общее обстоятельство бросается в глаза в творческой биографии Свифта и Дефо: оба написали свои первые (а Свифт и единственный) романы, когда им было под шестьдесят. За плечами – бурная жизнь и многие десятки произведений, созданных в жанрах документальной публицистики. Естественно, что этот предшествующий опыт они не могли не передать роману. В том, что Дефо, начиная с «Робинзона», на протяжении десяти лет, до самой смерти писал романы, никто не сомневается. Со Свифтом дело обстоит сложнее. Так, автор фундаментального исследования о романе эпохи Просвещения А.Елистратова считает «Путешествия Гулливера» памфлетом. Аргументация такова: здесь нет ещё личности, ибо Гулливер – условная, марионеточная фигура. Раз нет личности, то это ещё не роман воспитания, каковым он будет у просветителей. Иногда на это возражают, что Свифт действительно создал необычный для просветителя роман, в котором главная тема не нравственная, а политическая, – роман о государстве (И.Дубашинский).

Можно возразить и на это: нравственные размышления у Свифта всё время присутствуют, хотя бы в связи с йэху, и для Гулливера опыт увиденного не проходит бесследно – герой меняется. Однако в этом споре важнее ответа сам факт сомнения, показывающий, что романная форма в этот момент лишь формируется на пути от документальной прозы: то ли уже роман, то ли ещё памфлет

Герой Свифта совершил четыре путешествия в самые необыкновенные страны. Повествование о них ведется в форме делового и скупого отчета путешественника. По мнению Гулливера, главная цель путешественника – просвещать и делать их лучшими, совершенствовать их умы как дурными, так и хорошими примерами того, что они передают касательно чужих стран».

Два литературных жанра, возникшие еще во времена Ренессанса, послужили Свифту образцом для создания его знаменитого романа – жанр путешествий и жанр утопий.

Свифт – мастер иронического повествования. Все в его книге пронизано иронией.

Весь текст книги Свифта свидетельствует о том, что он был против всяких королей. Стоит только ему коснуться этой темы, как весь сарказм, присущий его натуре, выплескивается наружу. Он издевается над людьми, над их низкопоклонством перед монархами, над их страстью возводить своих королей в сферу космических гипербол.

Презрение Свифта к королям выражается всем строем его повествования, всеми шутками и насмешками, какими он сопровождает всякое упоминание о королях и их образе жизни.

В первой книге («Путешествие в Лилипутию») ирония заключается уже в том, что народ, во всем похожий на все другие народы, с качествами, свойственными всем народам, с теми же общественными институтами, что и у всех людей, - народ этот – лилипуты. Поэтому все притязания, все учреждения, весь уклад – лилипутский, т.е. до смешного крохотный и жалкий.

Четвертая книга тенденциозна в высшей степени. В ней резко разграничены два полюса – положительный и отрицательный. К первому относятся гуингнмы (лошади), ко второму – иеху (выродившиеся люди).

Аллегорический смысл притчи Свифта о лошадях (гуингнмах) достаточно ясен – писатель зовет к опрощению, к возврату на лоно природы, к отказу от цивилизации

11. Просветительский сентиментализм. Лоренс Стёрн «Сентиментальное путешествие…» Романы Стёрна как выражение кризиса Просвещения.

Стерн дал название целому литературному направлению, возникшему в 18 столетии,- оно стало называться сентиментализмом после выхода в свет его романа «Сентиментальное путешествие».

Сентиментализм обрел международное значение, и к нему приложили свое перо такие всемирно известные имена, как Шиллер и Гете, Жан- Жак Руссо и Дидро, а в живописи- Шарден и Грез.

Однако в истории сентиментализма первым, пожалуй, нужно назвать Ричардсона. Он первым возвел чувствительность в эстетический принцип. Он открыл изумленному взору читателей- современников, что основным содержанием повествования могут быть не события, как утверждала стародавняя традиция, а чувства и перипетии чувств. Писатели и поэты, увлеченные успехом Ричардсона и требованием читетелей, ощутивших сладость умилительных слез, пошли по его стопам.

Сентиментализм приобрел социальную окраску, в нем зазвучали политические нотки. Сострадание не вообще к человеку, а к бедняку. И нравственный принцип сострадания стал принципом политическим. Бедняк, социально униженный и обездоленный человек, стал предметом общественного внимания. То презрение, которое раньше окружало его, сменилось чувством жалости к нему, и этот переворот в нравственном сознании общества сделала литература.

Стерн придал сентиментализму  философское обоснование.

Сентиментализм родился в Англии. Его возникновение было обусловлено социальными причинами. В стране в 18 столетии произошли крупные экономические сдвиги, по своему значению равносильные революции- аграрный и промышленный перевороты.

Сентиментализм явился миру как реакция на буржуазное переустройство общественной системы. Англия в 18 столетии была единственной страной, в которой это переустройство происходило со всей интенсивностью, причем прежде всего привело к фантастическому уничтожению деревни. Поэтому сентиментализм нес в себе антиурбанистские тенденции и был полон печали об  утраченной идиллии деревенской жизни и прелести природы.

Писатели, поэты, всегда готовые отозваться на народные страдания словом сочувствия, не могли не откликнуться и теперь, когда из взору предстали эти бедствия простых тружеников. Они ответили явлением сентиментализма, вобравшем в себя все достоинства их сердец и все слабости их политического и философского мышления. Они начали прославлять старину, прелесть патриархальной деревни, рисовать идиллические картины мирной природы, тишину которой разрушал прогресс.

Мы не найдем у Стерна взволнованных и патетических описаний природы, как  у Руссо, но восхищение деревенской жизнью ощутимо в его книге.

Недоверие Стерна к разуму, а в его дни во Франции просветители в разуме видели панацею от всех социальных бед, выразилось в насмешках над философствованием отца Тристарма, над спорами философов и богословов и даже над Джоном Локком, которого  он, бесспорно, ценил. Во второй своей книге он спел гимн безумию.

Для Стерна чувственность превыше всего, он называл ее «великим Сенсориум мира» и по сути дела указывал человечеству на страну, где оно может укрыться от всех социальных бед, от которых не умеет избавиться иным путем, страну забвения, где и богач и бедняк найдут успокоение, испив божественный нектар чувства.

У других поэтов и писателей- сентименталистов мы найдем те же мотивы печали об утраченной патриархальной старине, идеализацию деревни, сострадание к бедняку, меланхолию как общее настроение, поэтизацию чувствительности.

Сентиментальное путешествие

Жанр путешествий  был модный. Открытие новых земель, уже достаточно интенсивная мировая торговля, завоевание колоний и, наконец, образовательные путешествия знатных молодых людей, совершаемые обычно в Италию, родину искусств- все это обусловило и появление жанра путешествий и его расцвет. Однако «Путешествие…» Стерна было особого рода, на что указывало словечко «сентиментальное».

Путешественники путешественникам рознь, предуведомляет своего читетеля автор. Есть путешественники праздные, пытливые, тщеславные, он же, Стерн (или пастор Йорик, так именовал себя писатель, снова воспользовавшись именем шекспировского шута),- путешественник чувствительный, т.е. искатель чувств. Не новые страны, диковинные нравы и странности далек их земель интересуют его, а чувства, иначе говоря, проявление в людях великодушия, человеколюбия, рыцарского самоотречения. Он подмечает эти чувства повсюду. Вовсе не нужно искать их где- то в особой, чрезвычайной обстановке. Их проявление внимательный наблюдатель может отметить в мелочах быта, в едва уловимом жесте.

Стерн- противник условностей и предрассудков, привнесенных в жизнь мудрствованием цивилизаторов. Он без тени осуждения рассказывает о чувственных вожделениях своего Йорика, ценя в них здоровый зов природы. Писатель не идеализирует человека и показывает, как добрые побуждения борются в нем с себялюбием, эгоизмом, корыстью, самолюбием и тщеславием.

Так, когда пастора Йорика обуяло желание совершить путешествие с незнакомой дамой, сомнения и страх охватили его. Заговорили Скупость, Осмотрительность,Трусость, Благоразумие, Лицемерие, Низость. Каждая из этих неприятных особ сказала свое слово, и пастор Йорик отказался от своего намерения. Мир чувств, который прославляет Стерн, имеет особое значение в его философии жизни. Это тоже своеобразная Пропонтида.

Природа и человеческий мир несовершенны. Они постоянно являют взору душераздирающие картины. Куда уйти от них? Куда скрыться от страданий и печалей мира? Только в мир чувств.

В сущности, Стерн при всем своем жизнелюбии очень трагичен. Все его герои  уходят от борьбы, от страшных реальностей в какой- либо изобретенный ими тихий уголок маленьких радостей.

12. Фольклорная основа лирики Р. Бернса. От сентименталистической к реалистической поэтике. Элегические мотивы. Образы народных героев в «Джон Ячменное зерно», «Тем О Шентер», «Шелла о Нил», «Финдлей», Весёлые нищие».

Роберт Бернс (1759-1796).

Большую дань поэт отдал сентиментализму. Его крестьянской душе были милы призывы вернуться к природе и та печаль о судьбе бедняков – поселян, которая содержалась в сочинениях сентименталистов. Элегические ноты звучали и в его чудесных стихах (+пример из выписок).

Мелодия любви, робкой и незлобливой души исходит от укора девушки, оставленной своим ветреным возлюбленным, в другом его стихотворении – песне (пример).

В манере сентиментальной покорности судьбе, но без приторной чувственности сентименталистов заканчивается эта трогательная история любви, рассказанная просто и непритязательно (пример).

Наверное, поэт сентименталист примешал бы к этой истории социальные мотивы, но они были бы неуместны здесь, и это тонко чувствовал Бернс, которому больше, чем кому-либо, пришлось испытать гнёт социального неравенства. Так мы переходим от сентименталистской к реалистической поэтике.

Потому что протест протест звучал в иных стихах Бернса и звучал по-иному. Не сентиментальные жалобы, не призывы к милости и состраданию, а гордое презрение к барину-вельможе выражалось в них. Это презрение подобно крестьянскому кнуту, хлестало самодовольство и тупость тех, кто пользовался благами богатства и власти (пример).

Судьба Бернса – это вечны позор буржуазной Англии. Прославленный и признанный в качестве лучшего поэта страны, он всю жизнь боролся с нуждой. Он страдал от унизительной нищеты.

Но, несмотря ни на что, от поэзии Бернса исходит здоровый дух чувственности. Его любовная лирика прекрасна. Бернс воспевает здоровую любовь, естественное, взаимное влечение полов (пример).

Ему нравится жизненная сила во всем, он любуется природой без умилённости. Он поёт гимн природе, гимн ячменному зерну. Ячменное зерно – символ вечной жизни. Она неистребима, в ней вечная тяга к воспроизведению, несокрушимая воля к созиданию новой жизни. «Джон – Ячменное зерно», так называется эта философская баллада. Джон, как у нас на Руси Иван, самое распространенное имя в Англии. Джон – это сам народ, созидатель всех благ общества, носитель нравственного и физического здоровья общества.

Поэт написал немало насмешливых эпиграмм. Досталось от него и кичливому лорду, и корыстной богачке и попам.

Он ненавидел постную и ханжескую физиономию служителя христианского культа. Его весёлая поэма «Тэм о Шентер» полна народного юмора. Шабаш ведьм, который привиделся подвыпившему Тэму, праздничен и шутлив и, конечно, лишен мистического ужаса, излюбленного поэтами – сентименталистами, а позднее поэтами-романтиками. В конце 18 века Бернс внес в английскую литературу ту струю бодрости, нравственного здоровья и оптимизма.

13 Реально-психологический роман А. Прево «История кавалера де Грие и Манон Леско». Мораль и среда. Анализ страстей. Форма повествования.

Полагают, что время создания романа совпадает с моментом его увлечения авантюристкой Ленки. Повествование ведется от первого лица, что позволяет нам предположить автобиографичность романа. Сопоставляя личность автора и главного героя можно заметить общие черты, такие как принятие духовного сана и отказ от него в последствие, богатая авантюрами жизнь, наличие неверных возлюбленных, тяжелые душевные переживания. Эта форма (повествование от 1 лица) также позволяет наладить более тесный контакт с читателем, принимая вид исповеди молодого человека о своей любви. Роман по своей сути новаторский, так как Прево делает глубокий психологический анализ личности на фоне обычных бытовых явлений, погружая героев в типичные для 18 века ситуации и обстоятельства. В романе не дается описания реальности как таковой, и постигнуть суть времени и нравов Франции мы можем только через психологический анализ главных героев, так как непосредственно через него перед нами раскрывается тесная взаимосвязь времени и нравов с человеческой психологией, и противоречия между ними. Перед нами схлестываются возвышенные чувства, душа человека с пошлостью и низостью окружающего мира. Они противостоят друг другу, создавая напряженное поле борьбы за человеческую личность. Не всегда понятно что чем владеет, - судьба героем или герой судьбой. Сюжет довольно типичный для 18 века: молодой человек благородного происхождения влюбляется в девушку низшего сословия; атипичность ситуации в том, что любовь носит не фривольный легкомысленный характер, а это глубокое всепоглощающее чувство не нуждающееся в согласии с разумом. Трагедия разыгрывается на стыке чувства и его среды обитания. Ломая принцип классицизма Прево наделяет благородными чувствами не высокопоставленных особ, а людей попроще, которым, чтобы сохранить свою любовь нужно приложить максимум усилий. Материальные проблемы, отсутствие единой морали в обществе, слишком большое различие сословий, создают проблемы главным героям, хорошо характеризуя реальность 18 века. Поскольку роман “Манон Леско” – это своеобразное выражение веры писателя в возможность противостояния человека власти денег; автор наделяет героев в равной мере положительными и отрицательными качествами, ставя их в различные ситуации, где мы можем наблюдать на их примере эволюцию человеческой души. Если кавалер де Грие является более или менее цельной личностью, которая совершенствуется жизнью, то Манон беспечная, легкомысленная, слегка циничная в начале совсем не похожа на благоразумную, глубоко чувствующую женщину в конце повествования. Это яркий пример эволюции человеческой души и победы чувств над безнравственностью.

Когда главный герой знакомится со своей будущей возлюбленной, перед нами девушка 16 лет, отмеченная первым очарованием юности, внешность которой мало согласуется с ее действиями. Она не смущается обращением к ней де Грие, недолго думая, соглашается бежать с ним и, не дрогнув, говорит своему провожатому, что молодой человек ее брат. Она держится спокойно и уверенно, не чувствует ни страхов ни укоров совести. Находясь с де Грие в Париже она без зазрения совести изменяет ему с г-ном Б… Нельзя сказать, что она не любит де Грие, но в данный момент для нее важней хороший стол, красивая одежда, безбедная жизнь. Любя главного героя, она все же в первую очередь заботится о себе, скрашивая свои отказы и просьбы страстными ласками. Предавая своего возлюбленного, она плачет, но решения своего не меняет (пример из выписок). Автор даже вводит информацию о точном времени верности Манон – 11 дней. В даной ситуации она истинная представительница своего времени. Все происходит по обычной схеме (выписки).

Следующий раз мы встречаем Манон во время ее посещения де Грие в семинарии. Это еще более пленительное создание (в-ки) Она, раскаиваясь, пришла просить прощения у своего возлюбленного за свою неверность, заверяя его, что этого больше не повториться. Не совсем понятно почему она это делает. То ли ей надоел ее богатый содержатель, то ли она действительно сильно любила де Грие, не сознавая глубины своего чувства.

Она любит деньги не ради денег, она презирает золото, но всякий раз при их недостатке она готова идти на любые жертвы, чтобы получить эту гарантию в удовольствии. И, тем не менее, заполучив деньги, она их тратит, не задумываясь о завтрашнем дне (в-ки Манон не чувствует угрызений совести, когда добывает деньги будучи содержанкой, бессознательно она живет согласно психологии, которую выводит де Грие, что большинство вельмож и богачей – дураки, что телесные и душевные качества даны в удел бедным как средства преодолевать свои несчастья и нищету. Они получают долю в богатстве вельмож, служа их развлечениям: они их дурачат… с какой стороны не посмотреть, глупость богачей и вельмож – превосходный источник дохода для малых сих. Манон убегает от г-на Б…, прихватив деньги и платья. Она достаточно обеспечена и может себе позволить быть с тем, кого она любит. Постигнувшее их несчастье, пожар, в котором сгорели все вещи молодых людей, вновь ставит под угрозу счастье их личной жизни. Манон, не долго думая, вновь применяет доступный ей способ добычи денег, соглашаясь на предложение брата стать содержанкой г-на Г..М.. Различие лишь в том, что она предупреждает де Грие о своих действиях, думая, что таким образом ей удастся обеспечить их благосостояние. Она не понимает, что так она только усугубляет душевные муки де Грие. И все же, видя печаль возлюбленного, Манон частично отказывается от своего плана, но, стараясь вытянуть хоть какую-нибудь сумму денег из Г..М… Манон уже считается со своим возлюбленным, но не может ограничить себя в удовольствиях. Это то и привело ее в исправительный приют, и к разлуке с де Грие, послужив хорошим уроком. При ее освобождении я думаю, что Манон радовалась больше не свободе, а встрече с возлюбленным. Заверяя его в своей верности и любви, Манон была действительно искренна и последнее ее искушение – это наиболее напряженный момент, кульминация душевной борьбы девушки, которую она проигрывает. Манон не выдерживает соблазна роскоши и денег, предложенных ей г-ном Г…М…сыном. В данной ситуации Манон поглощена заботой о благополучии их обоих, но с максимальной выгодой. Жажда мести старику Г..М..и его сыну, возможность приятно провести время в шикарном доме играют роковую роль для влюбленных. По дороге в тюрьму Манон, понимая свою ошибку, утешает де Грие, укоряя себя в их несчастьях. Заверения Манон в любви имеют гораздо большую цену, чем раньше. Перелом в душе Манон происходит в тюрьме, после решения отправить ее в Америку, он приобретает законченную форму с решением де Грие следовать за ней (в-ки) Дальнейшие действия и жесты Манон были направлены на заботу о де Грие “ между нами шло соревнование взаимных услуг и любви.”. Сокровища ее души, до сего момента находящиеся в пассивном состоянии, расцвели, озаряя жизнь де Грие радостью и счастьем. Манон больше не оплакивает свои горести, она, осознав свою вину перед де Грие и глубину его любви, посвящает себя ему, стараясь искупить проступки. Испытания заменили им опыт, приобретаемый годами жизни. Но находясь в Америке, герои и здесь не избегают трагического происшествия, оборвавшего их счастье. Соблазн, предоставленный Манон, стать женой Синелле, с отвращением отвергается тем самым, доказывая полную победу новой благородной Манон над Манон порочной и легкомысленной. Время, проведенное Манон и де Грие в пустыне, на мой взгляд, это яркий пример преданной и горячей любви. Для героев это наивысшая точка развития их чувств, после которой наверняка последовал бы спад. Смерть главной героини является логичным исходом, так как Манон достигла высшей точки своего духовного и морального роста, за которым последовал бы регресс ее личности.

15 Просветительская деятельность Дидро. Роман «Монахиня»: искажение природы человека в условиях затворничества.

Французский писатель, философ и драматург. Вместе с другими просветителями - Вольтером, Руссо, Монтескьё и другими Дени Дидро был идеологом третьего сословия и создателем идей Просветительного века, которые подготовили почву для Великой Французской революции, которая в свою очередь стала центральным событие в культурной и политической жизни Западной Европы, и оказала огромное влияние на всё последующее развитие мировой истории.

Главным делом его жизни было создание французской энциклопедии, которая по его мысли должна была охватить все завоевания разума, дать обзор всех итогов науки, свод всех полезных для народа открытий в мире искусства, ремесла, сельского хозяйства. Дидро отдал энциклопедии слишком тридцать лет своей жизни, в течение которых ему пришлось вести неустанную борьбу с духовенством, полицией, цензурой, ополчившимися против энциклопедии, как против рассадника рационализма и безбожия.

В 1760 г. Дидро написал роман «Монахиня», разоблачавший преступления церкви. Девушку Сюзану Симонен, вопреки её воле, определяют в монастырь. Девушка умна, красива, здрова. Природа создала её ля жизни. Общество, руководствуясь предрассудками, обрекает ее на аскетическое отречение от всех интересов, желаний, склонностей. Природа создала её свободной. Общество, руководствуясь противоестественной моралью, проповедуемой церковью, заковало в кандалы. И девушка протестует, отстаивая свои права на счастье.

В монастырских порядках, которые являют собой самое страшное извращение понятий о природе человека, все противно Сюзане. Кликушеское самоистязание или патологическое извращение чувств – вот с чем сталкивается Сюзанна, попав в монастырскую среду. Игуменья Арпажонского монастыря преследует молодую девушку преступными притязаниями, питая к ней противоестественную страсть. Монахини, утратившие человеческий облик в этом мрачном каземате, учрежденном во имя Христа, склоняют её на грязное сожительство со старухой. Сюзанна в ужасе. Она бежит из монастыря. Но перед ней грозная сила предрассудков. Теперь она становиться человеком вне закона, преступницей, только потому что не хотела подчиняться преступному закону общества. Она скрывает своё имя и живёт в постоянной тревоге, поступив в услужение к прачке и выполняя самую тяжелую работу. При малейшем шуме в доме, на лестнице, на улице ее охватывает страх. И так день за днём (в-ки).

Роман написан в форме записок-исповеди. Сюзанна, как видит её читатель, - чуткая, отзывчивая, наивная. Она глубоко религиозна, и тем не менее (в этом проявляется исключительный художественный такт Дидро) каждый её поступок, каждое движение сердца является протестом против религии. Наивность ее олицетворяет собой здравый смысл «естественного человека». Излюбленный французскими просветителями приём – судить современную и общественную систему судом наивного человека, дикаря.

Наивным просторечием дышит каждая строчка повести: все описания лаконичны, сведены до минимума. Перед нами достаточно сухая, почти протокольная повесть.

В повести «Монахиня» (1760) речь идет о судьбе девушки, которая в семье считалась «незаконной». Чтобы она не претендовала на наследство, ее отдали в монастырь. Суть конфликта в том, что эта молодая, талантливая девушка попадает в обстановку, совершенно чуждую ее характеру. Она проходит тяжелый путь, оказываясь под началом то одной, то другой настоятельницы, каждая из которых — ярко очерченный тип, сложившийся, вернее, изуродованный в этой среде. Героине повести Сюзанне равно тяжко и тогда, когда настоятельница фанатична и стремится остальных сделать такими же, и тогда, когда настоятельница ласкает ее, вызывая злобные выходки молодых монахинь, обделенных этим вниманием. К тому же ласки эти преступают границы дозволенного. Неизвестно, кого здесь надо жалеть: несчастную жертву или ту, которая вскоре сойдет с ума, бичуя себя за то, что не сумела подавить в себе голос природы.

16. Жизнь и творчество Руссо. Руссоизм. Руссо – сентименталист: роман «Юлия, или Новая Элоиза». Утопические идеи в романе.

Современников Руссо восхитил его роман «Новая Элоиза» (1761). Лирика в прозе, мелодия любви, полная огня, поэзии чувств, всестороннего преклонения перед природой, ее красотой. Ничего подобного они еще не знали в своей литературе. Романтики позднее назвали роман «поэмой в прозе».

Взяв за основу романа трагическую историю двух влюбленных XII в., Абеляра и Элоизы, он нарисовал подобную ситуацию в современной ему Швейцарии и Франции.

Действие развертывается у подножия Альп, среди великолепной природы Швейцарии. К Юлии д,Этанж, богатой и знатной девушке, приглашен учитель для завершения ее образования. Это молодой Сен-Пре. Он умен, хорош собой, но беден и по рождению не принадлежит к сословию дворян. Сен-Пре пылко влюбляется в свою юную ученицу. Так же горячо полюбила его и Юлия. Сен-Пре – натура созерцательная. Он очень чувствителен, но почти не способен действовать, бороться за свое место на земле, за свое счастье. Юлия, наоборот, натура сильная, волевая, активная. Она поняла и оценила умственное и моральное превосходство Сен-Пре над людьми ее круга и, не страшась осуждения со стороны последних, идет на зов своего чувства.

Молодые люди не видят в своих отношениях ничего порочного: они нарушили законы общества, запрещавшие брак между простолюдином и аристократкой, но они подчинились закону природы, по которому союз между двумя любящими существами, к какому бы классу они не принадлежали, естествен и необходим. Однако не так смотрели на это родители Юлии, особенно ее отец, которого оскорбляла даже мысль о браке его дочери с Сен-Пре.

В романе конфликт между «естественной моралью» и ложными понятиями «цивилизованного» общества. Сен-Пре отвергнут, потому что он не дворянин.

Юлия вынуждене подчиниться воле отца. Она вышла замуж за дворянина Вольмара. Закон «цивилизованного» общества был соблюден, но нарушен священный закон природы, запрещающий человеку заключать брак без любви.

Прошло шесть лет, Юлия уже мать, преданная своей семье, своим детям. Она глубоко религиозна и обращается к богу всякий раз, когда чувствует, что готова уступить зову своего сердца, влекущего ее к Сен-Пре. Она по-прежнему любит Сен-Пре и потому несчастна. Вольмар приглашает бывшего учителя Юлии к себе в поместье. Влюбленные снова встречаются. Жизнь их превращается в постоянную мучительную борьбу чувства, связывающего их, и долга, препятствующего им соединиться.

Однажды, катаясь в лодке по озеру, они оказались далеко от посторонних. Их застигла буря и прибила к скале, где некогда Сен-Пре один тосковал по возлюбленной, начертав ее имя на камне. Юлия была взволнована и поспешила удалиться. Она старается голосом рассудка заглушить терзания своего сердца.

Но жизнь показала всю несостоятельность суждений Юлии. Она несчастна, боясь признаться себе в этом. Гибель ее случайна. Спасая утопающего ребенка, она сильно простудилась и заболела неизлечимо. Смерть становится логическим завершением цепи событий ее жизни. Смерть приходит к ней как избавительница.

Такова основная линия романа, основной его конфликт – противопоставление «естественной морали» и морали общества, погрязшего в предрассудках. Философскую концепцию романа Руссо подтверждает не только судьбой Юлии и Сен-Пре; он противопоставляет также два мира – нравы цивилизованного Парижа» и порядок жизни дикарей.

Политическое и нравственное воздействие романа Руссо на современников и на новое поколение было очень сильным.

Руссо не причислял себя ни к одному из философских лагерей. По своим воззрениям он скорее принадлежит к дуалистам, т.е. признает существование двух субстанций – материальной и духовной. Он правильно утверждает, что мир материален и существует независимо от человека, что человек познает мир через посредство ощущений. Руссо высказывает правильные суждения об ощущениях, подтверждающих материальность мира. Он совершенно правильно раскрывает процесс человеческого мышления.

В этих утверждениях Руссо идет еще с материалистами. Но дальше начинаются его колебания, сомнения и идеалистические выводы. Как и Вольтер, он приходит к деизму. Ему непонятен закон движения материи. Мысль о том, что движение есть форма бытия материи, ему кажется абсурдной.

Материалисты XVIII в. понимали под движением лишь физические изменения, движение в пространстве. Руссо отметил недостаточность такого понимания. Однако ничего иного противопоставить этому взгляду он не мог.

Подобно Вольтеру, приходит к выводу, что есть высшее существо, некий всемирный разум, который дал первый толчок жизни вселенной и определил законы бытия.

Отсюда исходит его теория естественной религии. Отвергая способность высокоорганизованной материи мыслить и чувствовать, Руссо приходит к признанию существования в человеке души. Несмотря на эти явно идеалистические выводы Руссо, церковь объявила его еретиком, более страшным, чем все атеисты.

Теория «естественной религии» Руссо в пору борьбы с феодальной идеологией и оплотом феодализма – христианской церковью – содержала в себе значительный революционный элемент.

Все творчество Руссо тесно связано с его философией, с его «религией сердца».

17. Бомарше – защитник третьего сословия. Образ Фигаро. Изменение конфликта от «Севильского цирюльника» до «Женитьбы Фигаро».

«Севильский цирюльник» (1775) сначала имел форму «парада», затем — оперы, и лишь затем комедия обрела форму, в которой стала известной многим поколениям зрителей. Много нового привнес Бомарше и в характер ловкого слуги -Фигаро. В его монологах, не имеющих прямого отношения к интриге комедии, звучит авторское «я». Это слуга, который протестует сознательно и всерьез, он открыто осуждает своего господина (в отличие, скажем, от мольеровского Сганареля, суждения которого о Дон Жуане, язвительные и справедливые, никогда не были обращены прямо к хозяину, а выражались в репликах «в сторону»). Слова Фигаро становятся обвинительным актом и против всего общества, посягая на его устои. По традиции Фигаро именует графа «Ваше сиятельство», «Монсеньор», но по существу он не питает к нему никакого уважения. В уста Фигаро Бомарше вкладывает и слова-размышления о «республике литераторов», изобличая своих противников, ничтожных «насекомых», мешавших ему творить. Даже современный зритель, уже не понимающий прямых намеков, с увлечением и негодованием слушает этот монолог, потому что он вызывает сочувствие к Бомарше. Острообличительный характер носит образ Базиля. Знаменитая его тирада о клевете словно воссоздает портрет бесчестного советника парламента Гезмана. Это наглый плут, который служит лишь тем, кто больше заплатит. Рисуя образ неправедного судьи, Бомарше не ограничивается критикой одного порочного человека, он ставит под сомнение справедливость общественной системы, при которой процветают подобные типы.

В «Женитьбе Фигаро» герой становится доверенным лицом графа Альмавивы. Он собирается жениться на горничной графини Розины — Сюзанне. Но граф, увлекшись Сюзанной, хочет сделать ее своей возлюбленной, воспользовавшись старинным феодальным правом первой ночи. По ходу пьесы Фигаро ведет с графом упорную борьбу за свое право влюбленного и человеческое достоинство. В конфликте «хозяин — слуга» проигрывает граф. Ум, хитрость, мужество простолюдина Фигаро оказываются сильнее сословных привилегий графа. Комедия Бомарше стала сознательным политическим актом: в ней отрицались произвол, законы, принятые в несправедливо организованном обществе. Благодаря большому политическому опыту, Бомарше сумел правильно оценить силу, но главное — слабость абсолютной монархии. Фигаро служил графу, когда считал, что его дело справедливо (помогая браку с Розиной), но он активно и упорно борется с ним, когда тот проявляет жестокость. Фигаро из тех, кто разрушает установленный, но неразумный порядок, меняет сложившиеся несправедливые отношения.

«Женитьба Фигаро» — блестящая комедия интриги; это музыкальная пьеса (вспомним вокальные номера в сцене суда в третьем акте): в ней воссоздана точная и детальная картина нравов Франции (то, что действие происходит в Испании, не обмануло зрителя); история любви, изображенная в пьесе, почти трагична; социальная сатира не знает себе равных на французской сцене. Но главным в пьесе остается характер Фигаро, который наделен многими автобиографическими чертами. Это проявляется в репликах Фигаро, взятых вне контекста пьесы.

Фигаро сразу догадывается о намерениях графа и отказывается отправиться с его поручением за пределы замка: он не намерен трудиться для Альмавивы, задумавшего соблазнить его возлюбленную. Фигаро ведет несколько интриг сразу, считая себя прирожденным царедворцем; он сразу постигает смысл этого трудного ремесла, которое состоит в том, чтобы «получать, брать и просить». Однако он ни за что не допустит, чтобы его оскорбляли, он умеет постоять за себя. Он заявляет графу, что с умом и талантом продвинуться по службе невозможно, что всего добивается лишь раболепная посредственность. Законы же снисходительны к сильным и неумолимы к слабым. Особое значение имеет монолог Фигаро в пятом действии; этот монолог нарушал все существовавшие дотоле законы драматургии — на протяжении длительного времени на сцене говорит слуга, и не о ходе интриги, а об обществе, о себе, о том, что сильные мира сего не всегда сильны разумом, что они дали себе труд лишь родиться, но не приложили никаких усилий, чтобы достичь своего благополучия.

Так кто же такой Фигаро? Он — молодой человек, жаждущий удовольствий, ради куска хлеба не брезгующий никаким ремеслом, сегодня — господин, завтра — слуга, в зависимости от прихоти судьбы, оратор в минуту опасности, поэт в минуту отдыха, при случае — музыкант, порой — безумно влюбленный; он все видел, всем занимался, все испытал. Таким был и сам Бомарше.

Своеобразным завершением «Женитьбы Фигаро» стала последняя часть трилогии о Фигаро — «Преступная мать» (1792), появление которой было связано со стремлением к эстетическому обновлению жанров на французской сцене в годы революции. Бомарше делает попытку создать нечто наподобие мелодрамы, откликаясь, как всегда, на требование времени. «Второй Тартюф», как он назван в предисловии, подлый Бежарс вносит смятение и горе в семейство Альмавивы, но с помощью Фигаро все конфликты к общему благополучию улаживаются. Однако подлинных противоречий в этой пьесе нет, а значит, отсутствуют и живые характеры, и динамичное действие. Персонажи, знакомые нам по «Женитьбе Фигаро», предстают здесь умиротворенными, умудренными жизнью, готовыми пойти на компромисс, признать свои заблуждения и простить их другим. Прежнее искрометное остроумие сменяется преувеличенной чувствительностью и риторикой. Хотя действие пьесы, согласно авторской ремарке, происходит в 1790 г. в Париже, напряженная атмосфера первых лет революции почти не получила в пьесе отражения — она сводится к беглым упоминаниям о разрешении разводов, о собраниях в революционных клубах и к требованию Альмавивы не употреблять при обращении к нему его графского титула.

19. Поэтика сентиментализма в романе Гете «Страдания юного Вертера.

Написан в 1774 г. В основе – биографическое переживание. В Вецларе Г. познакомился с неким  г-ном Кестнером и его невестой Шарлоттой Буфф. В эту Шарлотту был влюблен еще какой-то товарищ чиновник, который потом покончил с собой. Причина – несчастная любовь, неудовлетворенность своим общественным положением, чувство униженности и безысходности. Г. воспринял это событие как трагедию своего поколения.

Г. избрал эпистолярную форму, которая дала возможность сосредоточить внимание на внутреннем мире героя – единственного автора писем, показать его глазами окружающую жизнь, людей, их отношения. Постепенно эпистолярная форма перерастает в дневниковую. В конце романа письма героя обращены уже к самому себе – в этом отражается нарастающее чувство одиночества , ощущение замкнутого круга, которое завершается трагической развязкой – самоубийством.

Вертер -- человек чувства, у него есть своя религия, и в этом он подобен самому Гете, который с юных лет воплощал свое мироощущение в созданных его воображением мифах. Вертер верит в Бога, но это совсем не тот бог, которому молятся в церквах. Его бог — это незримая, но постоянно ощущаемая им душа мира. Верование Вертера близко к гетевскому пантеизму, но не полностью сливается с ним, да и не может слиться, ибо Гете не только чувствовал этот мир, но и стремился познать его. Вертер — наиболее полное воплощение того времени, которое получило название эпохи чувствительности.

Все связано для него с сердцем, чувствами, субъективными ощущениями, которые стремятся взорвать все преграды. В полном соответствии со своими душевными состояниями он воспринимает поэзию и природу:  глядя на деревенскую идиллию, Вертер читает и цитирует Гомера, в момент душевного волнения — Клопштока, в состоянии безвыходного отчаяния — Оссиана.  

Средствами своего искусства Гете сделал так, что история любви и мук Вертера сливается с жизнью всей природы. Хотя по датам писем видно, что от встречи с Лоттой (Шарлотта С. – девушка, в которую В. был влюблен) до смерти героя проходят два года, Гете сжал время действия: встреча с Лоттой происходит весной, самое счастливое время любви Вертера — лето, самое мучительное для него начинается осенью, последнее предсмертное письмо Лотте он написал 21 декабря. Так в судьбе Вертера отражается расцвет и умирание, происходящие в природе, подобно тому, как это было у мифических героев.

Вертер всей душой ощущает природу, это наполняет его блаженством, для него это чувство — соприкосновение с божественным началом. Но пейзажи в романе постоянно "намекают" на то, что судьба Вертера выходит за рамки обычной истории неудачной любви. Она проникнута символичностью, и широкий вселенский фон его личной драмы придает ей поистине трагический характер.  

На наших глазах развивается сложный процесс душевной жизни героя. Первоначальная радость и жизнелюбие постепенно сменяются пессимизм. И приводит это все к фразам типам: "мне не под силу это", "А я не вижу ничего, кроме всепожирающего и все перемалывающего чудовища." 

Так Вертер становится первым провозвестником мировой скорби в Европе задолго до того, как ею проникнется значительная часть романтической литературы.

Почему он погиб? Несчастная любовь здесь не главная (или далеко не единственная) причина. С самого начала Вертер страдал от того, "какими тесными пределами ограничены творческие и познавательные силы человечества"(22 мая) и от того, что сознание этих ограничений не позволяет ему вести деятельную, активную жизнь — он не видит смысла в ней. Так он уступает желанию уйти от этой жизни и погрузиться в себя: "Я ухожу в себя и открываю целый мир!" Но сразу же следует оговорка: "Но тоже скорее в предчувствиях и смутных вожделениях, чем в живых, полнокровных образах" (22 мая).

Причина мук и глубокой неудовлетворенности Вертера жизнью не только в несчастной любви. Пытаясь излечиться от нее, он решает попробовать силы на государственном поприще, но, как бюргеру, ему могут предоставить только скромный пост, никак не соответствующий его способностям.

Скорбь Вертера вызвана не только неудачной любовью, но и тем, что как в личной жизни, так и в жизни общественной пути для него оказались закрытыми. Драма Вертера оказывается социальной. Такова была судьба целого поколения интеллигентных молодых людей из бюргерской среды, не находивших применения своим способностям и знаниям, вынужденным влачить жалкое существование гувернеров, домашних учителей, сельских пасторов, мелких чиновников.

Во втором издании романа, текст которого обычно печатают, "издатель" после письма Вертера от 14 декабря ограничивается кратким заключением: "Решение покинуть мир все сильнее укреплялось в душе Вертера в ту пору, чему способствовали и разные обстоятельства." В первом издании об этом говорилось ясно и четко: "Обиду, нанесенную ему во время пребывания его в посольстве, он не мог забыть. Он вспоминал ее редко, но когда происходило нечто напоминавшее о ней хотя бы отдаленным образом, то можно было почувствовать, что его честь оставалась по-прежнему задетой и что это происшествие возбудило в нем отвращение ко всяким делам и политической деятельности. Тогда он полностью предавался той удивительной чувствительности и задумчивости, которую мы знаем по его письмам; им овладевало бесконечное страдание, которое убивало в нем последние остатки способности к действию. Так как в его отношениях с прекрасным и любимым существом, чей покой он нарушил, ничего не могло измениться и он бесплодно расточал силы, для применения которых не было ни цели, ни охоты,— это толкнуло его в конце концов на ужасный поступок".

Вертер терпит крушения не только из-за ограниченности человеческих возможностей вообще или из-за своей обостренной субъективности; из-за этого — в том числе. Вертер терпит крушение не только из-за общественных условий, в которых он должен жить и жить не может, из-за них в том числе. Никто не станет отрицать того, что Вертер был глубоко оскорблен, когда ему пришлось покинуть аристократическое общество из-за своего бюргерского происхождения. Правда, он оскорблен скорее в человеческом, чем в бюргерском достоинстве. Именно человек Вертер не ждал такой низости от изысканных аристократов. Однако Вертер не возмущается неравенством людей в обществе: "Я отлично знаю, что мы не равны и не можем быть равными,"— написал он еще 15 мая 1771 года.

Центральный конфликт романа воплощен в противоположности Вертера и его счастливого соперника. Их характеры и понятия о жизни совершенно различны. Вертер не может не признать: "Альберт вполне заслуживает уважения. Его сдержанность резко отличается от моего беспокойного нрава, который я не умею скрывать. Он способен чувствовать и понимать, какое сокровище Лота. По-видимому, он не склонен к мрачным настроениям..." (30 июля). Уже в приведенных словах Вертера отмечено кардинальное различие темпераментов. Но она расходятся также и во взглядах на жизнь и смерть. В одном из писем (12 августа) подробно рассказано о беседе, которая произошла между двумя друзьями, когда Вертер, прося одолжить ему пистолеты, шутя приставил один из них к виску. Альберт предостерег его, что это делать опасно. "Само собой понятно, что из каждого правила есть исключения. Но он до того добросовестен, что, высказав какое-нибудь, на его взгляд, опрометчивое, непроверенное общее суждение, тут же засыплет тебя оговорками, сомнениями, возражениями, пока от сути дела ничего не останется" (12 августа). Однако в споре о самоубийстве, возникшем между ними, Альберт придерживается твердой точки зрения, что самоубийство — безумие. Вертер возражает: "Для всего  у вас готовы определения: то безумно, то умно, это хорошо, то плохо!.. Разве вы вникли во внутренние причины данного поступка? Можете ли вы с точностью проследить ход событий, которые привели, должны были привести к нему? Если бы вы взяли на себя этот труд, ваши суждения не были бы так опрометчивы" (там же).

Поразительно, насколько мастерски Гете подготавливает финал романа, ставя проблему самоубийства задолго до того, как герой приходит к мысли уйти из жизни. Вместе с тем сколько здесь скрытой иронии по отношению к критикам и читателям, которые не заметят того, что сделало неизбежным выстрел Вертера. Альберт твердо убежден, что некоторые поступки всегда безнравственны, из каких бы побуждений они ни были совершены. Его нравственные понятия несколько догматичны, хотя при всем том он несомненно хороший человек.

Психический процесс, доводящий до самоубийства, с большой глубиной охарактеризован самим Вертером: "Человек может сносить радость, горе, боль лишь до известной степени, а когда эта степень превышена, он гибнет... Посмотри на человека с его замкнутым внутренним миром: как действуют на него впечатления, какие навязчивые мысли пускают в нем корни, пока все растущая страсть не лишит его всякого самообладания и не доведет до погибели" (12 августа). Вертер совершенно точно предвосхищает свою судьбу, еще не зная, что с ним будет.

Спор, однако, обнаруживает не только расхождение во взглядах на самоубийство. Речь идет о критериях нравственной оценки поведения человека. Альберт хорошо знает, что хорошо и что плохо. Вертер отвергает такую мораль. Поведение человека определяется, по его мнению, природой: "Человек всегда останется человеком, и та крупица разума, которой он, быть может, владеет, почти или вовсе не имеет значения, когда свирепствует страсть и ему становится тесно в рамках человеческой природы". Более того, как утверждает Вертер, "мы имеем право по совести судить лишь о том, что прочувствовали сами". 

Есть в романе еще один персонаж, который никак нельзя обойти вниманием. Это — "издатель" писем Вертера. Важно его отношение к Вертеру. Он сохраняет строгую объективность рассказчика, сообщающего только факты. Но иногда, передавая речи Вертера, он воспроизводит тональность, присущую поэтической натуре героя. Речь "издателя" становится особенно важной в конце повествования, когда излагаются события, предшествующие смерти героя. От "издателя" мы узнаем и о похоронах Вертера.

Юный Вертер — первый герой Гете, у которого две души. Цельность его натуры только кажущаяся. С самого начала в нем ощущается и способность радоваться жизни, и глубоко коренящаяся меланхолия. В одном из первых писем Вертер пишет другу: "Недаром ты не встречал ничего переменчивей, непостоянней моего сердца... Тебе столько раз приходилось терпеть переходы моего настроения от уныния к необузданным мечтаниям, от нежной грусти к пагубной пылкости!" (13 мая). Наблюдая себя, он делает открытие, снова обнаруживающее присущую ему двойственность: "...как сильна в человеке жажда бродяжничать, делать новые открытия, как его манят просторы, но наряду с этим в нас живет внутренняя тяга к добровольному ограничению, к тому, чтобы катиться по привычной колее, не оглядываясь по сторонам". Натуре Вертера присущи крайности, и он признается Альберту, что ему гораздо приятнее выходить за рамки общепринятого, чем подчиняться рутине повседневности: "Ах, вы разумники! Страсть! Опьянение! Помешательство! А вы, благонравные люди, стоите невозмутимо и безучастно в сторонке и хулите пьяниц, презираете безумцев и проходите мимо, подобно священнику, и, подобно фарисею, благодарите господа, что он не создал вас подобными одному из них. Я не раз бывал пьян, в страстях своих всегда доходил до грани безумия и не раскаиваюся ни в том, ни в другом" (12 августа).

Трагедия Вертера еще и в том, что кипящим в нем силам не оказывается применения. Под влиянием неблагоприятных условий сознание его становится все более болезненным. Вертер часто сравнивает себя с людьми, вполне уживающимися с тем строем жизни, который господствует. Таков и Альберт. Но Вертер так жить не может. Несчастливая любовь усугубляет его склонность к крайностям, резкие переходы их одного душевного состояния в противоположное, изменяет его восприятие окружающего. Было время, когда он "чувствовал себя словно божеством" посреди буйного изобилия природы, теперь же даже старания воскресить те невыразимые чувства, которые раньше возвышали его душу, оказывается болезненным и заставляет вдвойне ощутить весь ужас положения.

Письма Вертера с течением времени все больше выдают нарушения его душевного равновесия:. Признания Вертера подкрепляет и свидетельство "издателя": "Тоска и досада все глубже укоренялись в душе Вертера и, переплетаясь между собой, мало-помалу завладели всем его существом. Душевное равновесие его было окончательно нарушено. Лихорадочное возбуждение потрясало весь его организм и оказывало на него губительное действие, доводя до полного изнеможения, с которым он боролся еще отчаяннее, чем со всеми прочими напастями.         Сердечная тревога подтачивала все прочие духовные силы его: живость, остроту ума; он стал несносен в обществе, несчастье делало его тем несправедливее, чем несчастнее он был."

Самоубийство Вертера явилось естественным концом всего пережитого им, оно было обусловлено особенностями его натуры, в которой личная драма и угнетенное общественное положение дали перевес болезненному началу. В конце романа одной выразительной деталью еще раз подчеркнуто, что трагедия Вертера имела не только психологические, но и социальные корни: "Гроб несли мастеровые. Никто из духовенства не сопровождал его."    

В эту предреволюционную эпоху личные чувства и настроения в смутной форме отражали глубокое недовольство существующим строем. Любовные страдания Вертера имели не меньшее общественное значение, чем его насмешливые и гневные описания аристократического общества. Даже жажда смерти и самоубийство звучали вызовом обществу, в котором думающему и чувствующему человеку нечем было жить.